Из жизни священника, похороненного здесь, мы знаем только основные вехи. В 41 год став настоятелем Спасо-Евдокиевского храма, он прослужил здесь практически до самой смерти — почти тридцать лет совершал Литургию, крестил и отпевал, говорил проповеди и выслушивал исповеди местных прихожан — как правило, бедняков из неблагополучного района, в котором располагалась церковь.
А начинал свой путь будущий батюшка в Билярске, потом, после рукоположения, служил то в одном, то в другом сельском приходе, занимался противораскольнической миссией, обучал детей закону Божьему, был благочинным, организовывал помощь нуждающимся… В 1911 году за свои труды отец Павел получает орден святой Анны 3 степени, и через полгода становится настоятелем Спасо-Евдокиевской церкви, места своего последнего служения и упокоения.
Он пережил революцию, страшные и непонятные годы, когда официальная власть вдруг ополчилась против Церкви, и умер в 1934 году, через пару лет после закрытия храма, который не удалось удержать на плаву. Священник лежит рядом с алтарём, в котором так много молился, по старой церковной традиции — и каждый может перекреститься и мысленно поблагодарить батюшку, служившего на этом месте.
Кстати, надгробный крест, расположенный в ногах покойного — здесь не просто так. Христиане верят, что когда вострубит труба архангела и возвестит всеобщее воскресение из мёртвых, отец Павел восстанет из гроба, и первым, что он увидит, будет крест — орудие его спасения.
Интересно, как так совпало, что у священника очень “церковная”, прямо сказать духовная православная фамилия? Дело в том, что с конца 17 века духовенство начало долгую и упорную борьбу за право иметь фамилии «как у людей», то есть такие, которые приближали бы их к привилегированным сословиям, к дворянам. В итоге победа была одержана, и очень часто фамилию будущему священнику подбирали долгими зимними вечерами всей семьёй, ожидая дня поступления в семинарию.
Именно поэтому в России появились фамилии, связанные с церковными понятиями (Преображенский, Петропавловский) или добродетелями, которые родители ожидали от детей (Смирнов, Добролюбов)... Причём фамилии могли менять по решению руководства — их давали в качестве награды или наказания. Фамилию могли сменить не единожды: так, Ландышев мог стать Крапивиным за плохой ответ в классе.
Отца у священника Павла Афонского звали Пётр, он тоже был духовного звания, и фамилию ему выбрали, скорее всего, из-за почитания “монашеского государства” в Греции — святой горы Афон. А может быть, фамилия связана с почитанием в семье православного святого 8 века преподобного Петра Афонского.